* * *

Потерянные, на редкость большие детские глаза, не выражающие никаких эмоций и переживаний, смотрящие вверх, в потолок… или в окно. Быть может, там пролетит птица? Или облачко-овечка встрепенется и побежит быстрее, превратившись потом в слоника или жирафу? Дотрагиваешься ласково до малыша, ласково говоришь с ним – и вот как будто бы он оживает, возвращается из мира грез. Но возвращается на землю. Где боль. Где болезнь. Где больница, трубочки, уколы, таблетки, памперсы, масса неизвестных людей, медсестры, врачи и совсем нет родителей, людей, которые приняли бы его и его болезнь, приняли бы до конца.
И вот ему хочется, чтобы пожалели, приласкали… Как порой каждому человеку однажды хочется, чтобы ничего не говорили. А просто пожалели. И разделили боль. Проявили внимание и немножко терпения. В такие минуты, я заметила, детки плачут по-другому. Это не требовательный голодный крик или крик ревности, когда другому ребенку уделяешь чуть больше внимания. Это тихий содрогающийся плач и полные страдания, усталости, саможаления детские глазки. Приласкаешь – и вот он уже притих. Пожалеешь – и как будто бы у малыша появляется еще немного сил на следующий, такой же нелегкий день.

* * *

* * *

Забежала в больницу на пару часов. Думала, что уложусь быстрее, но малыши с 3-го этажа в этот день отличились отменным аппетитом и хорошим туалетом. На 3-м – очень тяжелые детки… Некоторые из них как будто бы уже не здесь, не на земле. Маленькие ангелы.
В тот день пришлось все делать оперативно, на автомате, тем более, что рук было мало: бокс, проверить памперс, подмыть, ухаживающий крем, памперс, штанишки, следующий малыш… И в самом уже последнем боксе один такой маленький светловолосый ангел заставил меня прекратить спешку и забыть о своих срочных делах. Крошка был в очень тяжелом состоянии, весь в трубках. Но его голубые глаза были глазами полноценного ребенка: живые, полные задора и тяги жить. Я аккуратно ухаживала за ним ввиду его физического состояния, а он пытался поймать мой взгляд и тихо заливался смехом. Тоненькие ручки. Тонюсенькие ножки. У специальной кровати какой-то специальный для него аппарат, накрытый белой простыней Весь в бинтах, трубках. И при всем при том он по-детски заливисто, хотя и очень тихо, хохочет! Он глазами как будто бы просил, чтобы поиграли с ним. Я его нежно теребила за щечку, и он с благодарностью отзывался тихим смехом и горящими веселыми глазками.
Даже в таком состоянии этот малыш не теряет повода для радости и довольствуется настолько малым!

* * *

* * *

На 1-й этаж привезли двоих братьев. Одному лет пять, другой – совсем кроха. По виду рахитик. Я даже не могла подумать, что в наше время можно встретить настолько запущенный рахит. Как с картинок о войне: круглый, очень большой живот и в контраст ему тоненькие, как веточки ручки и ножки. Привезли обед. Старший, видно было, что очень голодный, тем не менее наотрез отказался от наиболее вкусной части второго. Просил отдать брату со словами: «Ему есть надо, а не то он умрет! А я уже вырос, я уже большой, могу и потерпеть».

* * *

В конце смены заходили в блок к девочкам-подросткам. Там, впрочем, разные бывают детишки: и 3-4-х лет, и 9-ти, и 15-ти. В основном здесь дети, оставшиеся без родителей, беспризорные или просто обнаруженные на улице. Мы сокращенно этот блок называем «подростковый».
С одной 6-летней девочкой однажды сели читать книжку. Читали «Муху-Цокотуху». В середине чтения Саша перебивает меня и говорит: «А о чем паук думает, когда это делает?» Я удивилась вопросу и переспросила: «Что ты имеешь в виду?» «Зачем паук всех ест? Он что, не думает, что однажды, когда съест всех вокруг, и ему уже нечего будет есть, – он останется совсем-совсем один?! Оди-и-ин! И никому не нужный!» – у меня аж мурашки побежали по коже от такого ответа… А до этого она полная горечи рассказала мне, что очень скучает по маме, что на днях к ним домой приехали дяди и тети, одетые в милицейскую форму. Взрослые объяснили ей, уводя из дома, что покажут ей Москву и покатают в машине. А привезли в больницу, чтобы потом отправить в детский дом… И что мама у нее самая лучшая, хотя и пьет, и как она ее любит и хочет обнять и увидеться с ней.

Сестра Группы Милосердия «Преображение»
Элина Бурцева
лето 2011 г.