Вот уже больше года почти каждую неделю, по понедельникам, в составе группы милосердия «Преображения» я хожу в инфекционное отделение детской Тушинской больницы №7 к детям-сиротам. К тому, что каждый день здесь появляются православные женщины в белой форме сестер милосердия, длинных юбках и косынках специального покроя — полуапостольниках — кажется, все давно уже привыкли. Подростки-беспризорники называют нас «монашками», сотрудники больницы – «сестрами из храма» или «матушками». Звание «сестра милосердия» почему-то трудно входит в обиход. Почему?.. Отчасти может быть из-за того, что это словосочетание, как и все, что связано с верой в Бога, не избежало гонений в годы богоборчества на Руси, и слишком много сил было потрачено в свое время, чтобы навсегда вытравить не только из употребления, но и из сознания народа эти два слова (Примечание 1). Отчасти, причиной этого может быть и то, что мы сами не вполне соответствуем такому высокому званию. Ведь большинство из нас воспитывалось на идеалах безбожных. И теперь, придя к вере, мы не имеем достаточного духовного опыта и почти все являемся новоначальными в вере. Что уж тут говорить о деле служения ближнему!..

Мы все сравнительно недавно встали на этот светлый, но очень тяжелый Путь. Нам, немощным, зачастую и духовно, и телесно, трудно просто удержаться на этом Пути, а уж тем более трудно восходить по нему к Богу. Но как бы нас, сестер группы милосердия, не называли в Тушинской больнице, к нашему присутствию там все давно привыкли, и наш внешний вид уже не вызывает ни у кого недоумения. Привыкли к этому и мы, тем более что, делая реально нелегкое дело, некогда долго думать о такой мелочи, как свой внешний вид. А это неправильно. Мелочей в нашем служении не бывает. И совсем недавно мне довелось очередной раз в этом убедиться.

Для того чтобы мое присутствие в больнице было более эффективно и профессионально, я пошла учиться на полугодовые курсы патронажных и требных сестер организованных при Сестричестве в честь святого великомученика и целителя Пантелеимона. После теоретических занятий у нас настало время практики. Нам, учащимся на этих курсах, поручили посменные круглосуточные дежурства у постели тяжело болящей девочки-подростка, находящейся в детской больнице №9. Координировать работу сестер выпало мне, и именно в этом качестве я в первый раз и предстала перед заведующим отделения, в которое должны были перевести нашу подопечную из реанимации. Так получилось, что при первой короткой встрече с этим врачом я не только не смогла облачиться в форму сестры милосердия, но даже и верхнюю одежду мне снимать не пришлось. По всей видимости, он принял меня за учащуюся медучилища. На другой же день, когда девочка была уже переведена в палату, я находилась рядом с ней в своей привычной форме: белом халате и полуапостольнике. Заведующий отделением, войдя к нам, посмотрел на меня с таким изумлением, что, казалось, забыл, зачем и зашел в палату. «Это Вы… вчера?…», — и дальше последовала некоторая жестикуляция, смысл который истолковать мне было трудно. «Да, — отвечаю я. – Это я вчера к Вам подходила». «Но Вы…???», — и опять последовали непонятные жесты, на этот раз возводящие мысли к голове. «Это наша форма, — отвечаю, — Мы учимся на патронажных курсах, а некоторые из наших сестер уже работают в группе милосердия в северном Тушино. «Но это…???», – опять многозначительные жесты. «При храме», – отвечаю я наугад, не вполне понимая суть вопроса. «О!.. — удовлетворенно воскликнул изумленный доктор (видимо на этот раз я угадала с ответом на его вопрос). — «Гм…, наконец-то попы начали что-то полезное делать!», — и с этим восклицанием он покинул палату.

Вот такой эпизод, короткий и забавный, а вместе с тем наполненный большим смыслом. Мы, сестры милосердия (сего времени особенно), входя в больницы, детские дома и дома престарелых, посещая одиноких болящих людей на дому, не сами себя представляем. По нам, по нашему внешнему виду, по нашей работе, по тому, что и как мы говорим, что и как мы делаем и как мы выглядим, как мы на что реагируем, судят не о нас лично, а о церкви, о православии, и о священниках православной церкви. Судят больные и врачи, дети и взрослые, — все те, с кем нам приходится работать, и с кем мы случайно мельком встречаемся. Судят все, кто нас видит. И на каждой из нас лежит великая ответственность! Ведь получается, не только делом или словом, но одним только своим внешним видом мы уже проповедуем Христа! Так не будем же относиться к этому как к мелочи, на которой не обязательно и сосредотачиваться. Не будем же думать, что, выполняя грязную работу в больницах, нам можно ходить замарашками — в запачканном халате, в помятой и криво повязанной косынке. Постараемся же привести свой внешний вид в соответствие с православным представлением о должном внешнем виде православной христианки. Чтобы не были отнесены к нам слова Апостола: «Ибо ради вас, как написано, имя Божие хулится у язычников». (Рим.2:24).

Не будем же стесняться своего облачения, прикрываясь ложной скромностью избегать повязывать полуапостольник. Вспомним замечательные напутственные слова отца Глеба, сказанные им в день благословения сестер нашей группы на ношение полуапостольников: «Не стесняйтесь своего облачения. Идите своим путем до конца, покуда хватит сил и терпения, послушания, здоровья, силы воли. Вы посвящаете себя служению Господу. Господу Всемилостивому, пришедшему в мир грешныя спасти, из них же первые – мы сами. Сознавая свою немощь, свое недостоинство, припадая к помощи Всеблагого Господа, у Него прося сил, а не на себя надеясь, вы приступаете к своему служению. Служению великому и низкому одновременно: вы берете на себя самую трудную, самую тяжелую и самую презираемую работу, но получаете за это самую высокую награду. Ищите награды не здесь, ищите награды в Царствии Небесном, не хвалите себя, не считайте своей доброты, пусть считает это Господь. Уповайте на Господа Всемилостивого, на Его Пречистую Матерь, на помощь Преподобномученицы Великой Княгини Елизаветы, покровительницы вашего сестричества, дабы они не оставили вас Божественной милостью, дабы вам не возгордиться, дабы вам не осуетиться, не обремениться, дабы вам не привыкнуть к вашему служению. Привыкнув, вы потеряете радость ежедневного жертвования себя ближнему. Пусть возложенные на вас облачения помогут вам достойно понести Крест служения равноапостольного, подобного тому, который несли равноапостольные жены, служа Христу».

Сестра группы милосердия «Преображение»
Чернышова Татьяна
Март 2008 г.

***

Примечание 1

Сразу после революции начали предприниматься попытки искоренить сами слова «милосердие» и «сестра» Вначале появился термин «красная сестра», затем «медицинская сестра», потом выдвигались предложения называть медсестер «помврачами» или «замврачами».
27 декабря 1919 г. совместным приказом Реввоенсовета и Народного комиссариата здравоохранения были утверждены положения «О курсах красных сестер (помощниц сестер милосердия)» и «О курсах красных санитарок». В положении «О курсах красных сестер» указывалось, что «в целях создания близких по убеждению и по духу Красной Армии сестер милосердия, которые могли бы заменить больному и раненому красногвардейцу прежних сестер милосердия, облегчая его страдания, и в то же время политически просвещать его в духе коммунистического строительства жизни, учреждаются при Окружных Военно-санитарных Управлениях двухмесячные курсы красных сестер (помощниц сестер милосердия)». На курсы принимались коммунистки и сочувствующие им из среды рабочих, имеющие рекомендацию партийных органов.
В 1926г. сестер милосердия стали официально называть медицинскими сестрами.
В этом же году в Москве состоялась Всероссийская конференция по среднему медицинскому образованию, на которой среди прочих, обсуждался вопрос о замене слова «сестра». Предлагалось термин «медицинская сестра» заменить на термины «помврача» или «замврача», которые казались более соответствующими ее назначению. Сторонники этой идеи считали определения «сестра» и «сестра милосердия» монашескими и ограниченными, не соответствующими новому типу медицинского работника советского здравоохранения