Комиссия Общественной палаты, побывавшая с проверкой в Звенигородском психоневрологическом интернате, подготовила отчет, который в ближайшее время появится на сайте Общественной Палаты РФ. «Власть» выяснила, что изменилось в жизни людей, проживающих в ПНИ с момента проверки.

Столовая Звенигородского ПНИ. На столах, рассчитанных на четырех человек, новые супные кастрюли, столовые приборы, салфетки, разноцветные скатерти. Вроде бы ничего особенного, но наши собеседники, молодые ребята, живущие в ПНИ, говорят, что цветы и вазы на столах появились совсем недавно, и что раньше им не давали в руки столовый нож, а теперь они знают, что мясо надо резать, а не есть руками. С директором интерната Сергеем Овдиным кто-то здоровается, а кто-то даже пытается обниматься.

Сергей Овдин – бывший военный. За три месяца директорства он ввел новые порядки, которые, по его мнению, обеспечат более эффективную работу ПНИ. Наши собеседники в интернате рассказывают, что директор приказал убрать из дежурных комнат медперсонала мягкие диваны и телевизоры, мотивируя свое решение тем, что до сих пор персонал слишком много времени проводил на диванах перед телевизором. Директорскую инициативу многие сотрудники приняли в штыки, начались жалобы и анонимные письма в министерство, в СМИ, в прокуратуру. Кто-то уволился, остальные привыкают.

В интернате изменился режим контроля — теперь на этажах периодически появляются дежурные, задачей которых является «соблюдение порядка». Теоретически к такому дежурному любой из жильцов ПНИ может обратиться с жалобой или просьбой. Один из таких дежурных Дмитрий Панин, раньше служивший в авиации, говорит, что работает здесь совсем недавно. Система Овдина предполагает, что дежурный может прийти в интернат в любой время суток, чтобы проверить, что происходит в отделениях и чем занимается персонал. Дмитрий говорит, что работа – интересная, с эффектом внезапности, но не всем сотрудникам это нравится. Впрочем, он считает, что такой режим позволяет людям, работающим в ПНИ, «перестроиться».

Перестраиваться приходится многим: так, некоторым привилегированным сотрудникам пришлось прийти в ПНИ в новогодние каникулы, чтобы поздравлять обитателей интерната. А библиотекарю пришлось покинуть книгохранилище, о котором в интернате давно забыли, и читать проживающим в их комнатах книги. Библиотекарь сначала расстроилась и стала читать сказки по громкой связи, перепугав весь интернат, но потом смирилась, и теперь даже получает от чтения вслух удовольствие.

Сам директор рассказывает о своих проектах: перед зданием интерната появится каток, кататься будут все, кто может, а коньки уже давно валяются на складе. В выходные построит крепостные стены из снега – будет турнир по бросанию снежками. В спортивный зал куплен дополнительный инвентарь, и теперь он открыт для желающих.

Кажется, Сергей Овдин искренне пытается изменить жизнь в ПНИ, но без системных перемен это невозможно.

 

Закрытость, непрозрачность, тревога

20 октября в журнале «Коммерсант Власть» была опубликована статья «Это такая территория вне закона», в которой рассказывалось о нарушениях прав человека в Звенигородском психоневрологическом интернате. Через месяц, 24 ноября, в ПНИ побывала комиссия Общественной палаты РФ. Над отчетом работали эксперты из ОП РФ, правозащитники и юристы из Центра лечебной педагогики (ЦЛП) и благотворительной организации «Перспективы», а также психиатры из Независимой психиатрической ассоциации России (НПА). Комиссия не только подтвердила нарушения, о которых писала «Власть», но обнаружила новые факты, свидетельствующие о нарушениях прав и свобод граждан, проживающих в ПНИ. Среди них – незаконное лишение свободы, отказ в предоставлении информации, неправомочное вмешательство в частную жизнь и умаление достоинства, препятствия свободе передвижения, применение лекарственных средств в репрессивных целях, доведение до самоубийства или до покушения на самоубийство, неоказание медицинской помощи, нарушение права на образование и труд (см.материал «Это место украденных судеб» от 15.12.2014). Комиссия отмечает, что людей, живущих в ПНИ, часто пугали применением психотропных средств в качестве наказания, а также помещением на длительный срок в «карцер». Кроме этого, несколько человек, живущих в ПНИ рассказали членам комиссии о том, что на закрытых этажах совершаются насильственные действия сексуального характера, а персонал «намеренно создает опасные ситуации»: «В закрытых отделениях персонал не препятствует и не приходит на помощь в случае совершения насильственных действий».

Эксперты отмечают, что выявленные ими нарушения «могут квалифицироваться как истязание и пытки», а также «могут являться уголовно наказуемыми деяниями» и заслуживают внимания правоохранительных органов.

Важное место в отчете уделяется процедуре доступа проверяющих инстанций к документам: комиссия зафиксировала отказы представителей администрации учреждения предоставить необходимые для проверки бумаги. Приводится в пример диалог одного юриста ЦЛП Павла Кантора (??) с юристом интерната Екатериной Проскуриной:

— Можно посмотреть историю болезни сравнительно недавно умершего человека?

— История болезни, любая, … содержит информацию о заболевании, диагнозе заболевания, что подпадает под статью федерального закона о психиатрической помощи как врачебная тайна.

На просьбу члена комиссии предоставить договор ПНИ с ЧОПом, охраняющим учреждение, юрист интерната также ответила отказом.

Таким образом, по мнению экспертов, полноценная проверка ПНИ при противодействии администрации практически невозможна. «В целом можно констатировать отсутствие желания совместно с обществом решать имеющиеся в интернате проблемы, нежелание обеспечить прозрачность государственного учреждения как со стороны администрации учреждения, так и со стороны представителей министерств», — отмечают авторы отчета.

Проверка осложнялась и «высоким уровнем тревоги» жильцов интерната, которые опасались, что за общение с членами комиссии их могут наказать. Общественники полагают, что опасения их собеседников были не напрасными. Так, в отчете рассказывается о том, что психиатр учреждения обвинил одного из проживающих, что тот, общаясь с волонтерами и членами комиссии, порочит интернат за деньги, и пригрозил отправкой в колонию. Впоследствии молодого человека лишили возможности выходить из интерната. Наталью А., попросившую у комиссии помочь ей с восстановлением дееспособности, 5 декабря поместили на «закрытый» этаж – только в начале февраля девушка была переведена в обычное отделение. С Натальей Б, заявившей комиссии, что не хочет принимать нейролептики и не знает, за что лишена дееспособности, связи тоже нет: на закрытом этаже нет телефона, мобильные телефоны у «заключенных» этажа отбирают. Сотрудники интерната объясняют изоляцию Натальи желанием ее сестры.

В то же время, у некоторых жильцов интерната появились шансы на позитивные перемены в жизни. Так, Паша Скворцов (имя изменено), который заявил об изнасиловании, переведен в один из московских ПНИ. «Он уже научился считать, и скоро пойдет в бассейн», — рассказывает волонтер Лариса Рыжикова. По словам адвоката Елены Маро, дело по изнасилованию Паши находится в производстве Первого управления по расследованию особо важных дел ГСУ СК России по Московской области. Также возбуждено уголовное дело о превышении должностных полномочий в отношении администрации ПНИ.

Однако эксперты Общественной палаты отмечают, что системных улучшений в жизни проживающих в ПНИ людей пока нет – все позитивные изменения происходят в режиме ручного управления. Так, о переводе Паши Скворцова в московское ПНИ член ОП РФ Елена Тополева-Солдунова попросила руководителя Департамента Соцзащиты Москвы Владимира Петросяна, а Наталью А. перевели с закрытого этажа на открытый только после звонков членов комиссии ОП РФ чиновникам Министерства соцзащиты Московской области. «Действия ПНИ в отношении Наташи и многих других проживающих в закрытых отделениях противоречат социальному законодательству и попадают под положения УК о незаконном лишении свободы», — говорит «Власти» эксперт ОП РФ Сергей Колосов, поясняя, что изоляция нарушает, в частности федеральный закон «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации». «Поставщики социальных услуг (а ПНИ и является таким поставщиком соцуслуг) обязаны предоставлять получателям возможность пользоваться услугами связи, в том числе интернетом, а также обеспечивать им возможность свободного посещения их адвокатами, представителями общественных организаций в дневное и вечернее время, — цитирует закон Сергей колосков. — Поставщики социальных услуг не вправе ограничивать права, свободы и законные интересы получателей социальных услуг, в том числе при использовании лекарственных препаратов для медицинского применения. Они также не могут применять физическое или психологическое насилие». Эксперт также отмечает, что закон в этой части не разграничивает права дееспособных и недееспособных граждан.

 

Невнимательный и равнодушный

В конце ноября вице-премьер правительства РФ Ольга Голодец на заседании Совета по вопросам попечительства в социальной сфере обсудила с чиновниками и представителями общественных организаций ситуацию в Звенигородском ПНИ. Вице-премьер отметила, что «издевательства» над людьми недопустимы, и поручила Росздравнадзору провести проверку учреждения.

В отчете ведомства, направленном 31 декабря 2014-го года Ольге Голодец, сообщается, что существенных нарушений в работе ПНИ нет: «в интернате созданы условия для содержания, питания, бытового и медицинского обслуживания проживающих», а «нарушений прав граждан в сфере охраны здоровья в интернате не выявлено» за редкими исключениями. В отчете ведомства указывается, что «в учреждении создана безбарьерная среда для лиц с ограниченными возможностями»; «проживающие обеспечены в достаточном объеме предметами первой необходимости, средствами по уходу, имеют возможность приобретать их по потребности, пользоваться собственной одеждой, телефоном, принимать посетителей, а также по всем интересующим вопросам свободно обращаться непосредственно к директору интерната»; «у проживающих имеются условия для личной переписки, направления жалоб в государственные органы и общественные организации».

Специалисты Центра лечебной педагогики, в том числе юристы, принимавшие участие в проверке комиссией Общественной палаты Звенигнородского ПНИ, раскритиковали отчет ведомства, считая его безосновательным и «дисквалифицирующим специалистов Росздравнадзора». «Беседы членов Комиссии общественной проверки с администрацией и проживающими свидетельствуют о совершенно противоположной ситуации, — говорится в отчете ЦЛП. — Многие проживающие лишены личных вещей; при выдаче казенной одежды индивидуальные размеры …никак не учитываются. Закупки товаров и продуктов на деньги проживающих происходят далеко не всегда в их присутствии и часто не соответствуют их пожеланиям. По свидетельству представителей администрации, в учреждении нет ни одного телефона общего пользования – хотя очевидно, что необходим доступный телефон, по крайней мере, на каждом этаже. Мобильные телефоны имеют, главным образом, проживающие из «отделения трудовой реабилитации»; все остальные …связи практически лишены». По свидетельству общественников, постоянно ограничены дни и часы посещения проживающих друзьями, знакомыми, волонтерами, а представители СМИ могут попасть в учреждение только с разрешения руководителя и только в сопровождении, что противоречит закону «О средствах массовой информации». Запрет же проводить фото и видеосъемки обитателями интерната даже в личных целях «является чрезмерным и необоснованным вторжением в гарантированные Конституцией России права граждан на свободное собирание и распространение информации, творчество, личную и семейную жизнь». Кроме этого, участники общественной проверки считают, что жильцы ПНИ фактически лишены возможности сообщить администрации учреждения о нарушении своих прав, поскольку многие заперты в специализированных отделениях и никакой связи с внешним миром не имеют. «В отделениях милосердия ПНИ у многих проживающих отсутствуют средства передвижения, в результате чего они до конца жизни не имеют возможности подняться с кровати; выйти за пределы комнаты; этажа; выйти (выехать) на прогулку; избежать болезненных последствий неподвижного образа жизни, — утверждают в ЦЛП. — Констатировав наличие множества проживающих, нуждающихся в средствах передвижения, специалисты Росздравнадзора проигнорировали ситуацию в отделениях милосердия, выражающуюся в реальном отсутствии этих средств передвижения у нуждающихся. И при этом сделан вывод, что «в учреждении создана безбарьерная среда».

Общественники поставили под сомнение и вывод Росздравнадзора о том, что «условия проживания пациентов в целом могут быть оценены как хорошие»: «В помещениях, нуждающихся в капитальном ремонте и находящихся в малопригодном для жизни удручающем состоянии, живут более 100 человек…Возможно, специалисты Росздравнадзора забыли, что им приходится жить в таких условиях не 2–3 недели (как в больнице), а всю жизнь».

Возражения вызвали и утверждения Росздравнадзора о том, что «психотропные препараты назначаются в минимально необходимых дозах», а «психиатрическая помощь в учреждении оказывается на добровольной основе». «Столь серьезные выводы делаются исключительно на основе анализа документов – без … беседы с конкретным человеком», — полагают общественники, напоминая, что в проверке Общественной палатой Звенигородского ПНИ участвовал известный психиатр, президент независимой психиатрической ассоциации (?), кандидат медицинских наук Юрий Савенко, который подтвердил, что психотропная терапия, назначенная одному из жильцов интерната, «была грубо избыточной».

Любопытным аспектом отчета Росздравнадзора является предвзятая характеристика людей, недовольных своей жизнью в ПНИ и опрошенных чиновниками ведомства. «Все пациенты, с которыми была проведена беседа, не умели читать и писать, не могли ответить на простые бытовые вопросы, их мышление примитивно, нелогично, речь неправильна и порой несвязна, — сообщают чиновники Росздравнадзора в своем отчете. — Следует особо подчеркнуть безынициативность, несамостоятельность, импульсивность, эмоциональную незрелость вышеуказанных проживающих. Вместе с тем, все они высказывали требования к персоналу интерната и условиям своего содержания и лечения в однотипной «заученной» форме вне связи с содержанием беседы, не слушая членов комиссии, становясь одновременно максимально возбудимыми и агрессивными, угрожали возможностью «сделать звонок» по мобильному телефону «своим защитникам», номера которых они запоминали по очертанию».

Участники общественной проверки интерната отмечают, что выводы Росзравнадзора «недостоверны»: почти все упомянутые в этом отчете жильцы интерната на самом деле умеют читать и писать, а один из них в прошлом году даже прошел медкомиссию и получил разрешение на проживание в интернате открытого типа. «На этом фоне информация, приведенная в заключении Росздравнадзора, выглядит дисквалифицирующей специалистов Росздравнадзора и приводит к одному из следующих выводов: либо работа ограничилась только документами, а беседа на самом деле проведена не была; либо взаимодействие с указанными проживающими было проведено крайне кратко и поверхностно, — предполагают специалисты ЦЛП. — Равнодушие и невнимание, проявленное специалистами Россздравнадзора к обследуемым, является совершенно недопустимым для эксперта контролирующей организации». (Анализ отчета Росздравнадзора можно прочесть на сайте Ъ).

Причины, по которым государственное надзорное ведомство публикует «недопустимые» отчеты, названы в основном отчете комиссии Общественной палаты: в нем говорится, в частности, о том, что государственные контролирующие органы на самом деле не исследуют положение и качество жизни людей в таких учреждениях, а ограничиваются «знакомством с документами и беседой с администрацией интерната». «Традиция безнаказанности, круговой поруки персонала в интернате, а также поддержка администрации интерната со стороны руководства МСЗН МО в сокрытии от общества нарушений в интернате и несоблюдения в нем прав проживающих – коренятся в конфликте интересов: учредитель не заинтересован в демонстрации обществу проблем учреждения; проверяющие органы (Росздравнадзор, Роспотребнадзор) не являются независимыми – зависят от ведомства (Минздрав, Минтруд), работу которого (в лице интерната) они проверяют».

 

 

Глаза и уши общества

Росздравнадзора в своем отчете установил «факты несоблюдения лечебно-охранительного режима, выражающиеся в допуске лиц, не состоящих в трудовых отношениях с интернатом». Очевидно, что речь идет о волонтерах «Благотворительного фонда помощи детям Милосердие», которые за последние месяцы превратились в объект нападок со стороны чиновников и представителей интерната. По словам волонтеров, во время посещения интерната им приходится выслушивать резкие обвинения в «очернении» учреждения, им не дают посещать жильцов ПНИ в палатах, и даже в вестибюле интерната волонтеры не могут встречаться со своими подопечными наедине: рядом постоянно присутствует сотрудник учреждения. Редакция «Власти» получила несколько анонимных писем из интерната, в которых волонтеров обвиняют в том, что они «не обучены» и «не знают психиатрической специфики».

К новому директору ПНИ Сергею Овдину у волонтеров претензий нет, однако их работу затрудняет отсутствие договора между волонтерской организацией и Министерством соцзащиты МО. Напомним, что 25 ноября 2014-го года вице-губернатор Московской области Ольга Забралова пообещала вице-премьеру Ольге Голодец, что договор будет подписан 8 декабря. Однако этого не произошло. Как пояснила руководитель «Благотворительного фонда помощи детям «Милосердие» Любовь Кубанкова, областное Минсоцзащиты настаивает на своей версии договора, которая противоречит основам волонтерской деятельности. В договоре, в частности, говорится о том, что волонтеры обязаны оказывать помощь в «гигиеническом уходе в отделении «Милосердие»; «в кормлении клиентов интерната»; в проведении культурно-массовых мероприятий; в проведении «работ по благоустройству и улучшению состояния территории учреждения»; а также в посещении людей, находящихся на лечении (например, в психиатрических больницах). Такая трактовка волонтерских обязанностей не нова, считают эксперты ОП РФ, – чиновники часто полагают, что волонтеры обязаны выполнять работу персонала, тогда как основная задача волонтера – осуществлять гражданский контроль в учреждениях, склонных к закрытости.

«В Звенигороде волонтеры долго готовили почву для будущих изменений, без них не появились бы статьи в СМИ, не было бы общественной проверки, — говорит председатель правления ЦЛП Роман Дименштейн. — И что мы видим в итоге? Их почти не пускают, их подопечных разбрасывают по интернатам, чтоб труднее было им помочь; им выламывают руки, чтобы подписали самоубийственный для волонтеров договор. Чуть взрыхленную волонтерами почву утрамбовывают асфальтовым катком».

Тем не менее, волонтеры продолжают дважды в неделю навещать своих подопечных в ПНИ, созваниваются с людьми, уже переведенными в другие интернаты, а также оказывают социальную поддержку людям, которые благодаря волонтерской помощи вышли из интерната на самостоятельное проживание (см.интервью). Эти женщины-волонтеры, в течение последних лет живущие, по сути, между Москвой и Звенигородом, остаются единственный связующим звеном между интернатом и обществом — только от них члены Общественной палаты могут узнавать о том, что происходит в ПНИ. Собеседники «Власти» убеждены, что поддержка таких волонтерских организаций – первый и главный шаг на пути реформирования системы ПНИ. Именно от волонтеров зависит, превратятся ли ПНИ из мест лишения свободы в учреждения социальной защиты. Авторы отчета ОП РФ полагают, что открытости ПНИ может способствовать только участие в их жизни общественных организаций.

Комиссия Общественной палаты также полагает, что правительству РФ необходимо разработать программу реформирования ПНИ, отвечающую нормам Конвенции ООН о правах инвалидов, и разработать новые нормативно-правовые акты, которые позволили бы разделить опекунские функции между интернатом и общественными организациями, а также не позволяли бы принудительно удерживать людей в ПНИ.

Кроме этого, необходимо разработать систему показателей успешности ПНИ – причем, такими показателями может быть не только количество отремонтированных комнат и наличие средств реабилитации. Важно знать и другие цифры: сколько людей в интернате сумело восстановить дееспособность; сколько создано семейных пар; какое количество людей работает на внешнем рынке труда, а какое — в мастерских интерната; сколько человек вышло из интерната в самостоятельную жизнь. Чем выше эти показатели, тем более успешным будет считаться интернат.

Отчет комиссии ОП РФ в ближайшее время будет опубликован на сайте ОП РФ. Читатели «Власти» могут ознакомиться с ним на сайте «Ъ».

 

—

С уважением, Ольга Алленова