https://www.oprf.ru/about/structure/structurenews/newsitem/28014
ОБЩЕСТВЕННАЯ ПАЛАТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ЧЛЕН ОБЩЕСТВЕННОЙ ПАЛАТЫ
Миусская пл., д. 7, стр. 1, Москва, ГСП-3, 125993, тел.: (495) 221-83-63, факс: (499) 251-60-04, сайт: www.oprf.ru
____________________________________________________________________________________________________________
«___» _______________ 20___ г. № 5ОП-Ч/___________
Заместителю Председателя
Правительства РФ
О.Ю. ГОЛОДЕЦ
Министру здравоохранения
Московской области
Н.В. СУСЛОНОВОЙ
Министру социальной защиты населения Московской области
И.К. ФАЕВСКОЙ
Отчет по результатам общественной проверки соблюдения прав и свобод проживающих в ГБСУСОМО «Звенигородский психоневрологический интернат»
24 ноября 2014 года в соответствии с ФЗ №212 «Об основах общественного контроля в РФ» Общественная комиссия (далее – комиссия) в составе: член Общественной палаты Е.А. Тополевой-Солдуновой, помощник депутата Государственной думы Российской Федерации С.А. Колоскова, президент независимой психиатрической ассоциации Российской Федерации к.м.н. д-р Ю.С. Савенко, представителей общественных организаций и СМИ (список прилагается) прибыла в ГБСН СО МО «Звенигородский психоневрологический интернат» с целью прояснения вопроса о соблюдении прав и свобод проживающих в интернате граждан.
Общественная проверка продолжалась с 24 ноября по 23 декабря 2014 года.
В период с 25 ноября по 23 декабря члены в соответствии со ст. 20 ФЗ № 212 навещали интернат, проводили беседы с проживающими и сотрудниками учреждения.
На основании полученных данных и их анализа составлен настоящий отчет.
Оглавление
1. Основания для проведения проверки, порядок организации и методы. 2
2. Перечень документов и материалов, изученных в ходе проверки. 3
3. Условия, в которых проводилась проверка, и оценка ее успешности. 6
4. Факты, вызывающие предположения о совершении уголовно-наказуемых деяний должностными лицами. 8
5. Факты, свидетельствующие о нарушениях прав и свобод проживающих. 13
6. Факты, свидетельствующие о низком качестве социального обслуживания или не оказании социальных услуг, входящих в гарантированный перечень услуг стационарного учреждения социального обслуживания. 22
7. Условия, существующие в настоящий момент в интернате, которые могут способствовать совершению преступлений, а также нарушению прав и свобод проживающих. 25
8. Системные факторы, нуждающиеся в реформировании. 27
9. Выводы и рекомендации. 29
10. Члены Общественной комиссии: 32
1. Основания для проведения проверки, порядок организации и методы.
Основанием для проведения проверки послужили многочисленные жалобы проживающих в интернате граждан, которые поступали в адрес Общественной палаты Российской Федерации, Государственной Думы Российской Федерации и Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации в течение 2013-2014 года, а также публикация в журнале Коммерсант от 20.10 2014 года под названием «Это такая территория вне закона» , в которой сообщалось о нарушениях прав проживающих в данном учреждении граждан.
Порядок организации проверки предполагал использование таких методов проверки, как опрос проживающих в интернате граждан, беседы с персоналом и администрацией интерната, а также знакомство с документами, которые могли бы опровергнуть или подтвердить данные, указанные в публикации или полученные путем опросов.
С этой целью предварительно 21 ноября 2014 года и.о. директора учреждения С.Н. Овдину был отправлен запрос на обеспечение доступа для членов комиссии ко всем документам интерната с перечнем приоритетных документов от члена Общественной палаты Российской Федерации Е.А.Тополевой-Солдуновой.
Однако представители администрации Звенигородского психоневрологического интерната (далее ПНИ) в лице и. о. директора Пожиловой, зам. директора по медицинской части М. Тагировой, юриста Е.А. Проскуриной отказали членам комиссии в доступе к таким документам, мотивируя тем, что запрашиваемые документы содержат медицинскую тайну и персональные данные проживающих и сотрудников.
В связи с этими обстоятельствами члены комиссии опираются в своих выводах главным образом на материалы опросов, на наблюдения за поведением проживающих и персонала, на данные, полученные в результате осмотра помещений интерната, а также на данные, полученные в ходе индивидуальных визитов членов комиссии в интернат. Дополнительные подтверждения или опровержение выводов членов комиссии потребовало бы изъятия и изучения таких документов, как:
1. документы, связанные со смертями лиц в интернате, включая заключения об их смерти, протоколы вскрытия, личные дела погибших или умерших;
2. материалы внутренних расследований особых случаев (травм, правонарушений, попыток самоубийства, конфликтов с применением силы и т.д.), если такие расследования имели место, а также все материалы, касающиеся взаимоотношений интерната с полицией по этому поводу.
3. личные дела проживающих, а также их медицинские карты и сведения о лекарственных назначениях.
Рекомендации Общественной комиссии в заключительной части отчета содержат предложения по дальнейшим действиям в отношении контроля и обеспечения соблюдений прав проживающих в ГБСН СО МО «Звенигородский психоневрологический интернат», включающим исследование этих документов.
4. Перечень документов и материалов, изученных в ходе проверки.
Членами общественной комиссии были опрошены в общей сложности 43 человека из числа проживающих в ПНИ. Большинство бесед проводилось в отсутствии персонала учреждения, однако не во всех случаях удавалось добиться конфиденциальности из-за вмешательства сотрудников.
Например, после 10 минут беседы юриста комиссии с недееспособным гражданином С., её прервал заместитель директора по хозяйственной части Борисов Геннадий Геннадьевич. Он сказал, что поступило распоряжение от исполняющей обязанности директора прекратить все беседы членов комиссии с недееспособными проживающими без её присутствия. На доводы юриста комиссии о том, что недееспособность никак не означает ограничения права человека общаться, беседовать, давать пояснения, он ответил, что нужны гарантии, что юрист не подсунет недееспособному для подписи какой-нибудь документ. В связи с этим беседа была прервана.
Все беседы записывались на диктофон, а впоследствии расшифровывались и документировались. Проведены также беседы с представителями персонала разных уровней: администрация ПНИ, руководители подразделений, медсестры, санитары. Большинство выявленных путем наблюдений фактов обсуждалось с представителями персонала, что позволило также составить представление о том, как сотрудники понимают права проживающих и обязанности интерната.
Получен и изучен ряд документов, которые администрация интерната согласилась предоставить членам комиссии. К ним относятся: журнал регистрации входа-выхода лиц из интерната; журнал учета заявлений и жалоб, поступающих от лиц, проживающих в интернате; инструкция о пропускном и внутриобъектовом режиме в ГБСУ СО МО «Звенигородский психоневрологический интернат»; должностные инструкции зам. директора по социально-реабилитационной части, по медицинской части, по безопасности, юриста, специалиста по социальным вопросам, воспитателя, заведующего отделением, заведующего отделением социально-трудовой реабилитации, старшей медицинской сестры; выборочно личное дело проживающего».
Следует отметить, что процесс получения необходимой информации был затруднен из-за попыток администрации ПНИ под любыми (включая нелепые) предлогами не представлять документы, а также из-за возможного отсутствия многих необходимых документов. Например, из беседы с администрацией (задокументировано):
Члены комиссии (далее ЧК): — Можно посмотреть историю болезни недавно сравнительно умершего какого-нибудь человека, просто посмотреть глазами, как оно?
Проскурина: История болезни любая, умершего либо нынешнего человека, содержит информацию о заболевании, диагнозе заболевания, что подпадает под статью федерального закона о психиатрической помощи как врачебная тайна.
Другой пример:
ЧК: И я так понимаю, что у вас фиксируется вход-выход клиентов, да? Как-то на вахте… или не фиксируется?
Проскурина: Фиксируется, но это не наше…
ЧК: Это ЧОП ( частное охранное предприятие) его фиксирует? А у вас с ЧОПом договор, да? Знаете, тогда договор с ЧОПом на охрану, пожалуйста, тоже дайте. Копию договора с ЧОПом на охрану…
Проскурина: Ээ… я не понимаю, зачем эта информация…
ЧК: Знаете, поскольку все-таки возникает такой вопрос, что не пускают из, не пускают в, и так далее, то просто давайте посмотрим, что у вас там в договоре с ЧОПом написано.
Тагирова: Но он тоже содержит персональные данные!
ЧК: Какие, чьи?
Проскурина: Ну, руководитель же подписывал!
ЧК: Руководитель ЧОПа или ваш руководитель?
Проскурина: Да! Там содержатся фамилия, имя, отчество, и реквизиты!
Каким образом ФИО руководителей и реквизиты организаций имеют отношение к врачебной тайне – разъяснений не поступило.
Но даже в столь «стесненных» обстоятельствах удалось получить согласие одного проживающего на просмотр его личного дела; при наличии не только согласия, но даже требования проживающего личное дело было показано. В личном деле содержались данные только формального характера: когда и на каком основании поступил (путевки), его договора с интернатом, акты их продления, анкетные данные, сведения по его имуществу. Однако в нем отсутствовали какие-либо упоминания о том, что этот конкретный человек многократно обращался в администрацию с просьбами о восстановлении его дееспособности и др. На вопросы по этому поводу администрация отвечала: «Ну, значит, не обращался». Однако по свидетельству самого проживающего он письменно обращался к администрации неоднократно, о чем он заявляет с указанием имен свидетелей и участников из числа персонала.
Из беседы с представителями администрации и по результатам изучения доступных документов также можно сделать вывод о том, что значимые события внутренней жизни учреждения (драки, побеги, возвращения не вовремя, жалобы, особенно массовые), как правило, не фиксируются, объяснительные ответственных по этим направлениям сотрудников не составляются, как это должно было бы быть. Незапланированное длительное (многодневное) отсутствие проживающих (по словам представителей администрации и по косвенным свидетельствам) не оформляется. В случае, если происходят какие-то инциденты, в том числе и очень важные, которые вынуждают принимать существенно значимые юридические решения о госпитализации, о дееспособности, о переводе с отделения на отделение, о рассмотрении поступивших жалоб и так далее, – то они не находят документального закрепления
Мешало конструктивному диалогу отсутствие проявлений сотрудничества со стороны персонала, что выражалось, в частности, в форме отрицания каких-либо проблем в интернате.
В целом, можно констатировать отсутствия желания совместно с обществом решать имеющиеся в интернате проблемы, нежелание обеспечить прозрачность государственного учреждения, как со стороны администрации учреждения, так и со стороны представителей министерства.
5. Условия, в которых проводилась проверка, и оценка ее успешности.
В процессе опросов проживающих все члены комиссии заметили проявления высокого уровня тревоги по поводу последствий своей откровенности, что выражалось в многочисленных высказываниях проживающих, таких как: «Не знаю я ничего. Все хорошо у нас. Извините», или «Комиссия уедет, и нас закроют на 4 этаже», «Нас накажут карательной психиатрией».
Отмечались также и проявления страха и недоверия проживающих по отношению к персоналу в их поведении. Задокументировано, как при каждом появлении в комнате медсестры, проживающий сразу начинал говорить: «Мне здесь нравится, хорошо, я здесь как за каменной стеной. Спасибо медицинскому персоналу. Гуляем ходим каждый день. Все хорошо у нас.» Члены комиссии, часть из которых — профессиональные психологи и психиатры, отмечают в своих отчетах признаки выраженных невербальных проявлений страха у проживающих.
Надо отметить, что последующие индивидуальные контакты членов общественной комиссии с проживающими в интернате в рамках данной проверки показали, что их опасения были не напрасны.
Так, в докладной членов комиссии описаны следующие факты:
– проживающего С. психиатр интерната обвинял в том, что он рассказывает сестрам милосердия (которые также являлись участниками общественной комиссии) о том, что происходит в интернате, а они (сестры) за это платят С. деньги. Кроме того, психиатр запугивал С. тем, что если последний будет продолжать общаться с волонтерами, то психиатр найдет способ снять с него инвалидность и отправить в колонию. Впоследствии, как нам стало известно, С. лишили возможности выхода из интерната;
– проживающего С., после визита комиссии размещают в непосредственной близости от проживающего А., и при этом запрещают запирать дверь на ночь, несмотря на то, что А. подозревают в изнасиловании С., (расследованием занимается Следственный комитет МО);
– с проживающей А., обращавшейся за помощью к членам комиссии, уже 3 недели нет телефонной связи; из телефонного разговора с ней 6 декабря известно, что ее поместили на «закрытый» этаж;
– с проживающей Б., просившей помощи, нет телефонной связи; по словам персонала интерната сестра проживающей, после беседы с заместителем по медицинской части, написала заявление с просьбой не разрешать своей сестре Б., проживающей в ПНИ, общаться с волонтерами или Березкиной Н., ей отказано в возможности использования телефонной связи.
– проживающего М., выражавшего недовольство, снова вернули на «закрытый» этаж, и т.д.
Обращаем внимание, что помещение на «закрытый» этаж, сопровождающееся лишением телефонной связи (посредством изъятия у проживающих личных мобильных телефонов), свободного перемещения внутри интерната, свободных прогулок, встреч с волонтерами, возможности чтения книг и многое другое, что является противозаконным лишением свободы.
Очевидно, что от проживающих требуют «не выносить сор из избы» и наказывают тех, кто этому не подчинился. Это свидетельствует о том, что и при новом руководителе учреждения С.Н. Овдине ситуация не изменилась по сравнению со временами его предшественников.
По свидетельствам членов комиссии, администрация интерната сразу после начала расследования инцидента с сексуальным насилием над С. инициировала процесс лишения его дееспособности. Обращает на себя внимание последовательность вышеуказанных событий. Учитывая мнение врач-психиатра высшей квалификационной категории с более чем полувековым стажем к.м.н. д-р Ю.С.Савенко о безосновательности постановки вопроса о дееспособности С. (из отчета Ю.С.Савенко: «Никаких оснований для постановки вопроса о недееспособности С., о его способности понимать значение своих действий и руководить ими, не имеется»), члены комиссии вынуждены сделать предположение о репрессивных или защитных мотивах в действиях администрации.
Несмотря на атмосферу, далекую от открытости, удалось установить целый ряд фактов, которые свидетельствуют как о грубых нарушениях прав и свобод проживающих, так и о низком качестве социального и медицинского обслуживания в интернате. Есть также факты, которые дают основания для предположений об уголовно-наказуемых деяниях и грубых нарушениях законов РФ со стороны отдельных должностных лиц в интернате.
Задача прояснения этих вопросов, разумеется, находится в компетенции правоохранительных органов. Однако, поскольку для предварительной квалификации, установленных в ходе общественной проверки фактов и обстоятельств нарушений прав, в комиссию были включены профессиональные юристы, считаем не превышающим полномочия сообщение о тех нарушениях, которые могут являться уголовно наказуемыми деяниями для дальнейшего рассмотрения их правоохранительными органами на основании статьи 143 Уголовно-процессуального кодекса РФ.
6. Факты, вызывающие предположения о совершении уголовно-наказуемых деяний должностными лицами.
Многие проживающие в беседах с членами комиссии ссылались на факты невозможности получить информацию о своем лечении, реабилитации, праве выхода из интерната и даже о своем статусе дееспособности.
В ходе проверки члены комиссии непосредственно наблюдали факты отказа проживающим со стороны должностных лиц интерната в получении документов и сведений, касающихся их интересов, таких как личное дело, ИПР и даже паспорт. Отказ в предоставлении этой информации в условиях проверки, когда проживающие обращались к проверяющим за помощью, мог причинить вред правам и законным интересам последних.
Эти действия должностных лиц могут, по мнению юристов, входящих в состав комиссии, подпадать под действие статьи 140 УК РФ. Отказ в предоставлении гражданину информации. (Неправомерный отказ должностного лица в предоставлении собранных в установленном порядке документов и материалов, непосредственно затрагивающих права и свободы гражданина, либо предоставление гражданину неполной или заведомо ложной информации, если эти деяния причинили вред правам и законным интересам граждан…).
Незаконное лишение свободы
Комиссия задокументировала следующие факты:
Проживающий Г. — рассказал, что помещен в закрытое отделение в качестве наказания и принудительно содержался там в течение 6 лет.
Проживающий Б. -рассказал, что живет на закрытом отделении уже давно, весной подавал заявление старшей медсестре с просьбой перевести его в открытое отделение, однако его так и не перевели.
Проживающий М. – сообщил, что содержится в закрытом отделении в наказание.
Проживающий К. -рассказал о том, что его удерживают в отделении принудительно, не рассматривают заявление о переводе в открытое
Проживающий С. – сообщил, что принудительно содержится на закрытом отделении, не пускают на улицу и на балкон
Проживающий Л. – утверждает, что не подписывал согласие на помещение в интернат. В 2013 году несколько раз содержался в «карцере» подолгу ( закрытой комнате с решеткой на двери).
Проживающая Б. – говорит о том, что находится без своего желания в закрытом этаже, из которого выходят только под наблюдением санитаров
Проживающий Т.- говорит, что без своей воли попал в этот интернат, путевка была выписана в другой, считает, что находится здесь принудительно.
В беседах с другими проживающими неоднократно упоминалось об опасности быть помещенным на закрытый этаж или в карцер в наказание за дисциплинарное нарушение.
По мнению юристов, входящих в состав комиссии, подобные факты могут указывать на уголовно наказуемые деяния неопределенного круга должностных лиц, подпадающие по действие статьи 127 УКРФ. Незаконное лишение свободы
Многие из опрошенных проживающих указывали на то, что перемещение их самих или их товарищей на закрытый этаж произошло не по медицинским показаниям, а в дисциплинарно-репрессивных целях, например, за пьянку, грубость в общении с персоналом, за драку, нарушение режима возвращения в интернат.
Члены комиссии документировали множество свидетельств такой практики.
Приведем пример одного записанного с разрешения опрашиваемого на диктофон разговора:
ЧК: — Как вы здесь живете?
М.: — Я здесь в наказание.
ЧК: — Почему ты такой побитый (все лицо вздуто от удара , глаз полностью заплыл)
М.: -Это один проживающий , употребил (спиртное) вчера и руки распустил.
ЧК: — на этом этаже, на закрытом?
М.: — Да. Он если не руки распускает, то начинает браниться, ужас.
ЧК: А как администрация на это реагирует?
М.:- Вот сейчас у нас хороший психиатр, не то что раньше у нас были.
ЧК: — Ты дееспособный?
М.: -Да.
ЧК: — Долго тебя здесь будут держать?
М.: -Я не знаю, сколько я себе добавил (за драку). Так-то до 7 декабря должен.
ЧК: — Я не понимаю, что значит добавил? Из-за чего ты здесь сидишь?
М. : -Я — из-за вина.
ЧК: — Что, вообще нельзя пить?
М. : — В данном учреждении — нет.
Юристы, входящие в комиссию, обращают внимание на тот факт, что подобные деяния со стороны должностных лиц могут квалифицироваться как подпадающие под статью 286 УК РФ. Превышение должностных полномочий. (Совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства).
Граждане (дееспособные), содержащиеся в закрытых отделениях, не получают на руки свои пенсии.
Пример одной из бесед:
ЧК- А сколько вы получаете на руки пенсию?
С.- Один раз я получил за 4 года. И то резался из-за того, что мне деньги на руки не выдают. Я дееспособный.
ЧК.- А когда вы получили.
С.- 17го только, сейчас.
ЧК — А сколько вам дали денег?
С.- 2400.
Проживающие закрытого отделения на 4 этаже жалуются на побои со стороны санитаров.
Пример:
К. -Прошу вас разобраться в этом, что санитары тут творят.
ЧК- А что они творят?
К.- Издеваются.
ЧК- Как?
К.- Бывает рукоприкладство.
ЧК- За что они могут ударить?
К.- Они не имеют права! Они могут ударить если что-то не так сделал, не подчинился режиму.
ЧК.- А что такое режим? Как понять?
К.- Это надо слушаться, подчиняться режиму.
ЧК.- А что такое слушаться?
К.- Это послушание, надо уважать старших. — Бьют санитары.
ЧК- Которые на этаже?
К.- Да.
ЧК- А как понять, бьют? За что? Просто идет мимо и бьет?
К.- Да.
ЧК.- А как санитары? Вы здесь не можете закрываться?
К.- Нет.
ЧК.- То есть они могут в любой момент зайти.
К.- Да. Вчера драка была. Бирюков Сашка – он сейчас в психушке – напился, водку.
Из отчета Президента НПА к.м.н. Савенко:
«Проживающий С. выражает решительное несогласие с введением ему аминазина. Назначенная С. первоначально психотропная терапия была грубо избыточной, учитывая его вес тела, немногим более 50 кг (аминазин 25 мг х 3 раза, амитриптилин 25 мг х 3 раза, карбамазепин 200 мг х 3 раза) и была адекватно скорректирована консультантом психиатром отменой аминазина и амитриптилина и снижением дозы карбамазепина в 6 раз (50 мг х 2 раза) !
Учитывая причиненный подобной передозировкой вред здоровью С., а также физически и психологические страдания, в сочетании с помещением «жалующегося» С. в непосредственной близости от проживающего А., подозреваемого в изнасиловании С., после визита комиссии и в процессе расследования Следственного комитета Московской области, есть основания предполагать истязание с применением пытки, что, по мнению юристов комиссии может подпадать под статью 117 УКРФ Истязание с отягчающими обстоятельствами, упомянутыми в статье 117 как:
Причинение физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями совершенное лицом в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии либо в материальной или иной зависимости от виновного.
Под пыткой в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса понимается причинение физических или нравственных страданий в целях понуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания либо в иных целях.
Факты, указывающие на подобные деяния, также отмечаются членами комиссии.
Так, ряд проживающих сообщал нам об использовании персоналом своих полномочий по перемещению их самих или их товарищей на закрытый этаж и лишения их средств связи в качестве наказания за жалобы проживающего членам проверяющих комиссий на условия жизни в интернате и действия этих должностных лиц, либо в целях устрашения и лишения возможности общаться и поддерживать дальнейших контакт с членами комиссии и теми, кто сможет защитить их права.
Эти действия должностных лиц, в случае их доказанности, по мнению юристов, включенных в состав комиссии, могут квалифицироваться как использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы. Надо отметить, что в соответствии со статьей 285 УК РФ (Злоупотребление должностными полномочиями), если это деяние совершено из корыстной или иной личной заинтересованности и повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, наказывается лишением свободы до 4 лет.
Многие проживающие рассказывали о своих или чужих попытках самоубийства, в том числе завершившихся летальным исходом, в связи с применяемым к ним насилием.
Например:
Д., рассказал, что он в 2011 году вскрыл себе вены в тот день, когда у него из рук в отделении вырывали деньги, чтобы передать их в соцзащиту. Когда говорил о причинах, в основном ссылался на то, что не хотел лечиться аминазином, что ему от этого было плохо. После этого его отвезли в Наро-Фоминскую психиатрическую больницу, где он провёл месяц.
Атмосфера бесправия и насилия, существующая и поощряемая должностными лицами в интернате, может предполагать деяния, подпадающие под ст.110 УК РФ — доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего.
7. Факты, свидетельствующие о нарушениях прав и свобод проживающих.
В ходе проверки были выявлены грубые нарушения прав и свобод, закрепленных Конституцией РФ и нарушения федеральных законов.
В частности, в соответствии с действующим законодательством, прием в психоневрологический интернат производится на основании заявления о приеме в интернат. Пребывание в психоневрологическом интернате регулируется договором о социальном обслуживании, который заключается между гражданином (либо его законным представителем) и учреждением. При этом закон определяет исключительно добровольный характер получения гражданином стационарных социальных услуг.
То есть, граждане, нуждающиеся в социальных услугах, добровольно и самостоятельно либо через законного представителя обратившиеся в ПНИ, и заключившие договор на предоставление стационарных социальных услуг, фактически оказываются пожизненно ограничены в своих правах на нижеследующих условиях:
А. Неправомерное ограничение свободы передвижения внутри интерната, нарушение гарантий права на жилище.
На четвертом этаже корпуса А учреждения находится так называемое «закрытое отделение» для мужчин. На 5 этаже корпуса Б аналогичное отделение для женщин. Дверь в отделение постоянно заперта, без возможности для клиентов открыть ее самостоятельно. Выход клиентов из отделения во двор или на другой этаж возможен только во время организованных прогулок, в столовую или по разрешению персонала.
В соответствии со ст. 22 Конституции Российской Федерации заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. Конституционный Суд России неоднократно подтверждал, что конституционные гарантии свободы и личной неприкосновенности распространяются на порядок оказания психиатрической помощи.
В соответствии со ст.5 ФЗ «О психиатрической помощи» ограничение прав и свобод граждан, связанное с психическим расстройством, допустимо лишь в случаях, предусмотренных законами Российской Федерации.
Ограничение прав и свобод лиц, страдающих психическими расстройствами, только на основании психиатрического диагноза, фактов нахождения под диспансерным наблюдением в психиатрическом стационаре либо в психоневрологическом учреждении для социального обеспечения не допускается. Должностные лица, виновные в подобных нарушениях, несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.
Содержание в психиатрическом стационаре допускается только в течение срока, необходимого для обследования и лечения.
В соответствии со ст.30 ФЗ «О психиатрической помощи» меры физического стеснения и изоляции применяются только в психиатрическом стационаре при недобровольной госпитализации и только в тех случаях, формах и на тот период времени, когда, по мнению врача-психиатра, иными методами невозможно предотвратить действия госпитализированного лица, представляющие непосредственную опасность для него или других лиц.
Между тем, в соответствии с инструкцией о пропускном и внутриобъектовом режиме в ГБСУ СО МО «Звенигородский психоневрологический интернат», утвержденной приказом директора №18 от 10.01 14 г выход из интерната по разовому пропуску разрешен с 9 .00 до 12.30 и с 16.00 до 18.30, что является произвольным ограничением прав и свобод проживающих в интернате граждан.
Действует система пропусков, одноразовых и постоянных, которая обеспечивает ограничение выхода из интерната всех проживающих, не имеющих пропуска.
Установление общих ограничений прав лиц, проживающих в психоневрологических интернатах, в частности, путем создания режима «закрытых» отделений или введения иных мер, направленных на ограничение личной свободы проживающих, действующим законодательством не предусмотрено.
Учитывая отнесение психоневрологических интернатов к специализированному жилищному фонду (раздел IV Жилищного Кодекса Российской Федерации), правила внутреннего распорядка в указанных учреждениях должны в максимально возможной степени обеспечивать проживание инвалидов в условиях, приближенных к жилым помещениям обеспечивающих соблюдение общих принципов и гарантий осуществления права на жилище, предусмотренных законодательством (статьи 1-3 Жилищного Кодекса Российской Федерации) и применяемых ко всем жилым помещениям. Ограничение таких прав подзаконными актами неправомерно.
Согласно статье 22 Конвенции ООН о правах инвалидов, ратифицированной Российской Федерацией 3 мая 2012 года, независимо от места жительства или жилищных условий ни один инвалид не должен подвергаться произвольному или незаконному посягательству на неприкосновенность его частной жизни, семьи, жилища или переписки и иных видов общения. Таким образом, помещение гражданина, проживающего в интернате, в закрытое отделение можно квалифицировать как нарушение его конституционного права на свободу передвижения (ст.27 Конституции РФ).
Б. Неправомочное вмешательство в частную жизнь и умаление достоинства граждан в ПНИ (нарушение прав, предусмотренных ст.ст. 21, 23 Конституции РФ).
В закрытых отделениях ( 4 этаж корпуса А для мужчин и 5 этаж корпуса Б для женщин) дееспособные люди не получают пенсию. Какая-либо занятость для проживающих закрытого этажа не предусмотрена, кроме просмотра телевизора, по словам проживающих часто принудительного. Отсутствуют личные вещи (опрошенный персонал отделения считает, что в личных вещах для их контингента нет никакой необходимости, однако сам опрошенный «контингент» этого мнения не разделяет), в большинстве случаев у проживающих нет тумбочек или они совершенно пустые.
Из разговора со старшей медицинской сестрой Абузяровой Ириной Николаевной:
И.Н. «Личных вещей здесь нету ни у кого. Не обеспечивают ребята себя полностью. Они полностью на медицинском обслуживании. Зубы чистим мы, в туалет водим мы».
ЧК.- Но как же так, тумбочки есть, а внутри ничего нет? А полотенца зачем положили на кровать, если они себя не обеспечивают?
И.Н. -Санитар заправляет кровать, а полотенца — чтобы умываться.
ЧК.-В каком же они состоянии, если им не нужны личные вещи?
И.Н.- А зачем им личные вещи, если человек не понимает ничего? У нас все на них есть. От и до. Государством они полностью обеспечены. Кормим мы их с ложки. Родителей у них нет.
ЧК.- А почему тут с одной стороны есть тумбочки пустые, а тут нет?
И.Н.- Ну, чтобы в комнате было поуютнее. Положено так.
Вот вы про тумбочки. Он даже не понимает, что такое тумбочка.
К нам подходит проживающий М.
ЧК.- Вещи у тебя есть?
М.- Есть, — повторяет.
О.А.- Как зовут?
М.- Как зовут?
И.Н.- Он все повторяет — говорят сотрудники.
М.- Я дебил.
ЧК.- Это тебе кто-то сказал? Как тебя зовут?
М.- Максим.
ЧК спросили его, где стол? – он показал. То есть, про тумбочки он тоже что-то понимает.
Складывается впечатление, что персонал интерната умаляет достоинство проживающих. Между тем, статья 21 Конституции РФ гласит: Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления.
Недееспособные проживающие лишаются и той малейшей возможности выбора, которая еще может сохраняться в интернате. Так, проживающие жалуются, что на скудные личные средства, которыми они хотели бы хоть как-то разнообразить свое питание и жизнь в ПНИ, социальные работники покупают стандартный набор продуктов, игнорируя даже такие минимальные индивидуальные желания проживающих. Таким образом, даже немногие остающиеся у ряда проживающих права и свободы, наличие которых крайне важно для проживающих в столь стесненных обстоятельствах, узурпируются администрацией.
Есть примеры и других нарушений прав. Например, пункт 3 Инструкции о пропускном и внутриобъектовом режиме в ГБСУ СО МО «Звенигородский психоневрологический интернат», вводит запрет на видео-, аудио- и фотосъемку без разрешения директора учреждения, что также является произвольным нарушением прав граждан.
Важно отметить, что большое количество ограничений обосновывается их необходимостью в рамках оказания психиатрической помощи. Однако широко практикуемые в учреждении изоляция и ограничение прав лиц с психическими расстройствами якобы в медицинских целях, выходят за пределы амбулаторно-поликлинической психиатрической помощи и, скорее, характерны и предусмотрены законодательством (ст.ст. 30, 37 Федерального закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании») как возможные для использования при осуществлении лечебного процесса в рамках пребывания в психиатрическом стационаре – притом, что лицензия на медицинскую помощь в стационарных условиях у интерната отсутствует.
В. Препятствия в общении проживающих с людьми за пределами интерната и свободе передвижения.
По свидетельству представителей администрации, в учреждении нет ни одного телефона общего пользования – хотя очевидно, что необходим доступный телефон по крайней мере на каждом этаже (право пользоваться телефоном должно быть обеспечено в соответствии с частью 3 ст. 37 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании»). Мобильные телефоны имеют, главным образом, проживающие из «отделения трудовой реабилитации» (не ограниченные в передвижении внутри интерната и имеющие возможность постоянно или время от времени выходить за пределы интерната); они приобретают телефоны за свой счет и самостоятельно оплачивают услуги мобильного оператора. Все остальные, у кого по тем или иным причинам нет мобильных телефонов, связи практически лишены.
Некоторые проживающие обращались к членам комиссии с просьбой помочь сделать личные звонки, утверждая, что сами лишены такой возможности. На вопрос о том, как можно связаться извне с проживающими, лишенными мобильной связи, представители администрации ответили, что можно позвонить в секретариат по тел.: (495) 5971221. Поскольку городской вызов невозможно перевести в отделение, придется еще раз перезвонить через 10–15 минут и поговорить с проживающим – если его за это время приведут в секретариат, и разговаривать он будет, тем самым, в присутствии администрации.
Однако по телефону в секретариате часто отвечают, что человек подойти не может, и проверить, так ли это, невозможно. Понятно, что если человек при этом обездвиженный или маломобильный, болеет, находится на другом этаже – поговорить по телефону становится нереально, поскольку колясок и иных средств транспортировки на каждого нет.
На закрытых этажах, за пределы которых помещенным туда проживающим запрещено выходить, личные мобильные телефоны отбираются администрацией. Прогулки в этом случае ограничиваются площадкой между двумя корпусами (проживающие называют это место «загоном») либо состоят в хождении строго по кругу вокруг корпусов.
Изучение документов и опрос проживающих и представителей администрации показали, что постоянно ограничены дни и часы посещения проживающих людьми извне (друзьями, знакомыми, волонтерами).
Г. Неправомочность решений о лечении психотропными препаратами и недобровольной госпитализации (нарушение гарантий прав граждан при оказании им психиатрической помощи).
В соответствии со ст. 11 ФЗ «О психиатрической помощи» психиатрическая помощь, в том числе лицу, признанному недееспособным, оказывается после получения его письменного согласия. Такое согласие должно быть добровольным и информированным. Исключение составляют только случаи недобровольной госпитализации в психиатрический стационар или случаи лечения недееспособных лиц, которые по своему состоянию не способны дать согласие на лечение.
Из бесед с проживающими:
ЧК.- Что вы скажете про свою жизнь здесь, как живете?
П.- Очень плохо, меня таблетками поют.
ЧК- Какими?
П- Аминазин, капли дают.
ЧК.- А говорят, какие дают капли?
П.- Нет. Дают 3 раза в день.
ЧК.- А как вы себя после них чувствуете?
П.- После них я чувствую себя очень х… во, плохо
ЧК.- То есть что делаете? Просто спите?
П- Да. Голова тяжелая.
ЧК.- А вы можете сказать: «Я не хочу пить?»
П.- Я говорю, они не понимают.
ЧК.- А как они – насильно?
П.-Да, насильно заставляют.
ЧК.- Прямо в рот суют?
П.- Нет, они нам накапают в стаканчик.
ЧК.- А если вы скажите: «Я не хочу пить» — то что?
П.- Вызывают психиатра.
ЧК.- Такое было?
П.- Да.
ЧК.- С кем?
П.- Со всеми.
ЧК.- А что психиатр делает?
П.- Он делает насильно укол аминазин.
ЧК.- И вам тоже делали?
П.- Да.
Решения о недобровольной госпитализации принимаются в интернате консилиумом психиатров, и те причины и поводы, которые побуждают к этому решению, никаким образом не фиксируются документально. Например, представители администрации утверждают, что подобные решения принимаются, если человек «плохо себя ведет», начинает представлять проблемы для других, неправильно распоряжается своими деньгами и т. п., однако сами по себе эти факты (как было указано выше) не фиксируются.
Обращает на себя внимание тот факт, что никто из проживающих, ранее бывавших госпитализированными в психиатрические стационары, не подтверждал факт своего добровольного согласия на госпитализацию. Большинство ранее госпитализированных утверждали, что не подписывали никаких документов о согласии, а некоторые утверждали, что подписали согласие под давлением. С учетом того, что судом ранее уже был установлен в этом интернате как минимум один факт фальсификации подписи проживающего (в рамках рассмотрения гражданского спора), имело бы смысл, с нашей точки зрения, провести экспертизу подписей лиц, отрицающих факт подписания этого документа.
Практически все опрошенные проживающие считают, что в психиатрический стационар помещают в наказание за плохое поведение; назначение нейролептиков, и, особенно, аминазина рассматривается проживающими так же. Большинство проживающих не знают, какие лекарства им назначены, и утверждают, что их об этом не информируют, а на вопросы по этому поводу не отвечают.
Более того, представители администрации свидетельствуют, что каждый год при прохождении диспансеризации со всех проживающих собирается добровольное информированное согласие и на лечение, и на госпитализацию (утверждается, что немногочисленные отказы имеют место, и в этом случае они фиксируются). Если такие согласия собираются ежегодно и в массовом порядке (ознакомиться с этим у проверяющих не было возможности, потому что это медицинская документация, которую отказались предоставлять), это означает, что в действительности ни о каком информированном добровольном согласии, которого требует закон, речи не идет. Вероятно, проживающим просто предлагают подписаться под текстом, смысла которого они, как правило, не понимают, или расписываются за них, что «им разъяснено»; людям не объясняют, от чего их лечат и для чего их кладут в больницу, возможные риски и последствия.
Факт неполучения добровольного информированного согласия на медицинское вмешательство и госпитализацию, в том числе в отношении недееспособных проживающих , по мнению юристов комиссии, можно считать установленным, и это является нарушением закона. И если будет доказано, что кому-то из проживающих был причинен вред лечением, на которое они в действительности не давали своего добровольного информированного согласия, – может быть поставлен вопрос об уголовной ответственности соответствующих лиц; в любом случае закон нарушается.
Есть снования проверить подлинность подписей в документах об информированном согласии в контексте того, что факт подделки подписи проживающего в документах уже был установлен в рамках судебного разбирательства по гражданскому иску. Ряд проживающих указывал на то, что не подписывали документы, в который стоит их подпись.
Пример:
ЧК. — Про таблетки ты начал говорить.. А тебе давали какие-то документы подписывать о том, как тебя будут лечить? Объяснили, чем и как будут лечить?
Д. -Мне давали, но я не подписывал. За меня подписывали…
ЧК.-Кто подписывал?
Д.-Психиатр, Марья Сергеевна подписывала. Тагирова. Было собрание у нас с ними, они говорили, что нужно это подписать, что нам на пользу этой пойдет. Конечно, я не буду подписывать, я сразу сказал Тагировой, вот и всё, я не стал подписывать. Ну, они своей рукой подписали документы..
ЧК.- А ты откуда знаешь, что их подписали за тебя?
Д.- Я ж знаю свою роспись – она у меня печатная. А там была письменная роспись… Потому что я различаю.
ЧК.-Ты видел этот документ?
Д.-Да. Потом я разговаривал, меня в психушку направляли..
Вместе с тем со слов проживающих, их, в том числе дееспособных, лечат психотропными препаратами принудительно, без их согласия, заставляют принимать указанное лечение под угрозой помещения в закрытое отделение, «карцер», госпитализации в психиатрический стационар. Лечение психотропными препаратами применяется также в дисциплинарных целях, и при передозировке или необоснованном назначении имеет болезненное подавляющее волю действие.
В заключении Савенко Ю.С. указано, что в отношении ряда обитателей интерната обнаруживается тенденция к неадекватному использованию сразу самого мощного и грубого средства – аминазина, тогда как есть множество других более щадящих психотропных средств, имеющихся в интернате. Таких, например, как хлорпротиксен и карбамазепин. Назначение аминазина тяжело переносится, воспринимается как наказание, лишает работоспособности, превращает, как принято говорить, «в овощ» и чревато развитием паркинсонизма, значительным снижением артериального давления в сочетании с повышением вязкости крови, что повышает риск сердечно-сосудистых и других расстройств и может вести к соматической инвалидизации.
Д. Нарушение права проживающих на образование и труд.
Многие проживающие не умеют читать и писать либо имеют начальное образование, они хотели бы продолжать учиться. Интернат никак не помогает им продолжить получение образования.
Внутри интерната практикуется не оформляемый никак и неоплачиваемый труд проживающих; степень добровольности и общественной полезности этого труда оценить не удалось.
Один из примеров:
ЧК: — Ты работаешь в интернате?
Н,: — Да, я работаю грузчиком.
ЧК: — Можешь рассказать как ты работаешь. Во сколько ты приходишь на работу? Что ты делаешь на работе?
Н,: — С 9 до 17 или до 16 часов. Поднимаю продукты, картошку, свеклу, морковь, молочку.
ЧК: — И это каждый день?
Н,: — Да, все время, каждый день. Выходной только в субботу и воскресенье.
ЧК: — Ты целый день разгружаешь или разгрузил и отдохнул?
Н,: — Ну нет, как машины приходят.
ЧК: — А сколько машин приходит в день?
Н,: — Где-то 3 или 5, но не каждый день , а как бывает.
ЧК: — Можно тебя спросить какую зарплату ты получаешь?
Н,:- Я зарплату получаю 4 500рублей.
ЧК: — Это чистыми, на руки?
Н,: — Да.
ЧК: — А договор у тебя есть?
Н,: — Договор я еще не знаю. Там у них все.
ЧК: — У тебя есть Трудовой договор на руках?
Н,: — Мне никакого договора на руки не давали.
Администрация не только не способствует, но зачастую чинит препятствия работе проживающих вне интерната на предприятиях города, в частности, ограничивает время работы рекомендациями ИПР (хотя ИПР носит по отношению к инвалиду лишь рекомендательный характер
Пример: проживающая Е., выражает обеспокоенность тем, что новый директор интерната предупредил её о намерении ограничить её рабочее время в предприятии Мак Дональдс 4 часами, как это рекомендовано ей в ИПР. Сейчас она работает исходя из полной 8-часовой занятости. С точки зрения членов комиссии такое ограничение неправомерно, поскольку ИПР является рекомендательной для самого инвалида, и он имеет право вообще не предъявлять её работодателю, если не желает пользоваться предусмотренными ИПР рекомендациями, в том числе по условиям и видам труда. Таким образом, с правовой точки зрения высказанная позиция директора безосновательна.
Регламенты, вводимые в интернате, носят произвольный и насильственный характер. Например, все проживающие должны вставать в 7 часов, что является вмешательством в частную жизнь. На принуждение к вставанию жаловались многие.
Пример: По словам проживающей Е., в интернате заставляют вставать в 7 часов и отказаться от подъема нельзя. На вопрос, что будет, если откажешься, Е. говорит, что в ответ на отказы помещают на 5 этаж в корпусе Б (закрытое отделение для женщин) или на 4 этаж в корпусе А (закрытое мужское отделение). Об этом же «наказании» она говорит как о последствии отказа от приёма лекарств.
8. Факты, свидетельствующие о низком качестве социального обслуживания или не оказании социальных услуг, входящих в гарантированный перечень услуг стационарного учреждения социального обслуживания.
В соответствии с перечнем гарантированных государством услуг, предусмотренным Законом Московской области от 21.01.2005 № 31/2005-03 «О социальном обслуживании населения в Московской области» учреждение обязано предоставлять клиентам социально-медицинские и санитарно-гигиенические услуги, организовывать получение образования инвалидами с учетом их физических возможностей и умственных способностей, предоставлять услуги связанные с социально-трудовой реабилитацией, правовые услуги и т.д.
Из информации полученной от проживающих следует, что клиентам учреждения не оказывается медицинская помощь, входящая в базовую программу обязательного медицинского страхования граждан РФ. В частности не оказывается надлежащая стоматологическая и офтальмологическая помощь.
В ходе проверки было выявлено, что на территории учреждения не проводится реабилитационных мероприятий для подавляющего большинства проживающих; молодые инвалиды, проживающие в учреждении не имеют возможности получать образование.
Социально-трудовая реабилитация отсутствует для проживающих закрытых отделений, а также для маломобильных групп.
Имеются основания провести проверку по информации о том, что социально-трудовая реабилитация наиболее самостоятельных проживающих выражается в использовании труда проживающих на территории интерната (уборка территории, работа в столовой) с ненормированным рабочим днем, без заключения трудового договора, под угрозой ухудшения условий проживания, перевода в «закрытые» отделения, без соответствующей оплаты труда.
По свидетельствам проживающих, администрация не реагирует на их просьбы о восстановлении дееспособности, не фиксируя их. Как следует из опроса администрации, решения об инициировании процедуры лишения дееспособности принимаются комиссией психиатров интерната, при этом причины/факты не фиксируются и не оформляются документально.
В единственном личном деле проживающего, которое удалось посмотреть (см. выше), никаких жалоб и заявлений зафиксировано не было. В журнале учета заявлений и жалоб, поступающих от лиц, проживающих в интернате, не удалось обнаружить заявлений некоторых проживающих, которые утверждали, что они заявления подали. Одни представители администрации утверждают, что администрация реагирует на любые обращения – и письменные, и устные. Другие свидетельствуют, что рассматриваются исключительно письменные заявления (поскольку проживающие «сейчас хотят одно, потом – другое») – в то время как многие проживающие не умеют читать и/или писать. В целом администрация признала, что, по крайней мере, не все письменные заявления сопровождаются письменными ответами, на некоторые давались устные, которые нигде не зарегистрированы.
Представители администрации утверждают, что подавать заявления социальным работникам, медицинским работникам не следует, а следует подавать только администратору – в приемную директора. Однако, как выяснилось, приемная директора находится в закрытой для проживающих части, охраняемой сотрудником службы безопасности; директор не всегда бывает на месте. Кроме того, очень часто эти проблемы и сложности возникают в нерабочее время: по вечерам, по ночам, когда проживающему фактически невозможно будет куда-то обратиться, и такие обращения никогда не будут зафиксированы. На следующий день человеку придется ждать, пока появится кто-то в приемной, искать где-то ручку, бумагу; затем получить согласие охранника, чтобы тот открыл дверь, которая ведет к кабинету директора. Заместитель директора по безопасности утверждает, что если человек попросит пройти, то охранник позвонит и спросит, желают ли его принять, и если желают, то пустит; тем самым, в реальности возможность обратиться с устным или письменным заявлением весьма затруднительна. В инструкции охранника не описан порядок его действий, в случае если кто-нибудь из проживающих захочет обраться к администрации с заявлением или жалобой. Добавим, что охранник, не будучи профессионалом в области психиатрии, психологии или социальной работы, не всегда сможет (или захочет) понять просьбу проживающего.
Проживающие выражают обеспокоенность и недовольство самоустранением администрация от участия в имущественных делах подопечных и проживающих, нуждающихся в помощи и защите их интересов.
При этом, оказание правовой помощи по соответствующим вопросам и содействие в получении бесплатной юридической помощи предусмотрено в закрепленном на региональном уровне гарантированном перечне социальных услуг стационарных учреждений социального обслуживания.
Пример:
Решением вопроса получения жилья проживающая Е. в данный момент занимается самостоятельно, обратившись за платными юридическими услугами. Суммы, запрошенные юристом за оказание услуг (40 тысяч рублей), слишком велики, поэтому она обратилась к членам комиссии по общественному контролю с просьбой о помощи.
Между тем, интернат мог бы оказать ей содействие в получении бесплатной помощи адвокатов, оказывающих таковую в Московской области (по возможности, в Звенигороде).
Проживающие жалуются на то, что они не могут получить соответствующее их физическому здоровью питание.
Пример:
С.: У меня желудок.
ЧК: — Что с желудком?
С.: — Я стараюсь здесь не есть.
ЧК: — Можно обратится здесь к медикам.
С.: — Я писал на Овдина на Тагирову, что у меня истощение. Дополнительное питание. Мне она отказал
Интернат не исполняет обязанности в области обеспечения наличия технических средств реабилитации, а также мер по бытовой помощи и физической реабилитации, соответствующих потребностям поддержания физического здоровья маломобильных проживающих отделений милосердия. На отделениях милосердия у маломобильных проживающих нет колясок. На 3-м отделении, например, на 75 человек есть 10 колясок, на 1 и 2 – 19 колясок, а 28 проживающих названы «лежачими», что на местом языке, как объяснили членам комиссии, означает отсутствие коляски и полное отсутствие условий для перемещения в пространстве (что наряду с полным отсутствием каких-либо реабилитационных, педагогических занятий является содержанием людей в условиях полного игнорирования человеческого достоинства.
Несмотря на то, что на некоторых отделениях милосердия есть маленькие столовые помещения, персонал объясняет, что «некого тут кормить, все лежачие». Почти всех, иными словами, кормят прямо в постели, что является не только нарушением санитарных норм, но и полным отсутствием условий для социальной реабилитации и обеспечения достойного качества их жизни.
9. Условия, существующие в настоящий момент в интернате, которые могут способствовать совершению преступлений, а также нарушению прав и свобод проживающих.
Закрытость интерната от общества.
На период проверки по-прежнему не заключен договор с волонтерской организацией «Милосердие», представители благотворительной организации не включены в Попечительский совет учреждения. При попытке волонтеров, сестер милосердия, сотрудников общественных организаций защитить проживающих или помочь им обратиться за помощью в уполномоченные государственные органы, со стороны администрации следовал отказ в доступе на территорию интерната и прекращение сотрудничества, а в «мягких» случаях запрещение входить на отделение и разрешение общаться только в присутствии персонала в холле.
I. Отсутствие у персонала знаний о правах проживающих и уважения их человеческого достоинства.
Задокументированные высказывания должностных лиц и персонала интерната свидетельствуют об отсутствии знаний о правах проживающих и обязанностях учреждения, а также произвольной трактовке нормативных актов.
II. Система государственного контроля, основанная исключительно на исследовании документов, общении с администрацией и изучении материально-бытовых условий в учреждении.
Система контроля со стороны государственных органов обычно не ориентируется на исследование положения и качества жизни конкретного проживающего в интернате гражданина. Проверки по жалобам проживающих, их родственников, волонтеров и сестер милосердия часто оказываются неэффективными, поскольку не нацелены на исследование ситуации конкретных проживающих и ограничиваются, главным образом, знакомством с документами и беседой с администрацией учреждения
III. Отсутствие контроля и бездействие со стороны органов опеки и попечительства в отношении недееспособных граждан.
В процессе проверки не обнаружены случаи общения представителей органов опеки и попечительства с недееспособными проживающими и их вмешательства в случае жалоб последних и наличия конфликтных ситуаций.
IV. Формирование системы управления, основанной на произволе должностных лиц, подавлении и насилии.
Отсутствие работы по разъяснению проживающим оснований для назначения того или иного лечения, по информированию их о получаемых лекарствах, Пренебрежение необходимостью получать у проживающих согласие на лечение и госпитализацию. Эти «традиции» создают условия для системы запугивания и наказания лекарственным лечением и госпитализацией в психиатрический стационар.
Наличие в интернате отделений с совершенно различным уровнем комфорта и произвол при перемещении проживающих из одного отделения в другое обеспечивают условия для создания и применения системы наказаний в интернате.
V. Нежелание признавать наличие проблем и решать их. Стремление скрыть проблемы от общества – как со стороны учреждения, так и со стороны ведомства.
Традиция безнаказанности, круговой поруки персонала в интернате, а также поддержка администрации интерната со стороны вышестоящих инстанций в сокрытии от общества нарушений в интернате и не соблюдения в нем прав проживающих.
Вызвано конфликтом интересов: учредитель не заинтересован в демонстрации обществу проблем учреждения; проверяющие органы (Росздравнадзор, Роспотребнадзор) не являются независимыми – зависят от ведомства (Минздрав, Минтруд), работу которого (в лице интерната) они проверяют.
VI. Системные факторы, нуждающиеся в реформировании.
Система ПНИ сложилась в советское время и на основе медицинского подхода к инвалидности. За последние 30 лет эта система не претерпела изменений, если не считать упадка подсобных хозяйств и почти полного разрушения системы лечебно-производственных мастерских в ПНИ, случившегося в 90-е годы.
До сих пор условия жизни граждан в ПНИ регламентируются подзаконными актами 1978 и 1981 года (Приказ министерства социального обеспечения от 24 сентября 1981 года № 109 (ИНСТРУКЦИИ об организации медицинского обслуживания и санэпидрежима в психоневрологических интернатах и Приказ министерства социального обеспечения от 27 декабря 1978 года № 145 (Положение о ПНИ).
Несмотря на то, что эти документы не соответствуют Конституции РФ и действующему Закону об основах социального обслуживания, именно они являются основой всех регламентов учреждений и основой работы проверяющих органов. Благодаря этим документам фактически установлен порядок произвольного ограничения свободы и иных личных прав граждан, проживающих в психоневрологических интернатах. На практике это является основанием для установления «закрытого» режима проживания для всех или большинства граждан в психоневрологических интернатах, аналогичного режиму специализированных психиатрических стационаров. Это приводит к умалению достоинства человеческой личности людей с инвалидностью и усиливает их фактическую изоляцию от общества.
Такая ситуация является недопустимой, поскольку психоневрологические интернаты относятся к специализированному жилищному фонду и должны обеспечивать условия, максимально приближенные к обычным условиям проживания инвалидов, в том числе и в отношении инвалидов, имеющих психические расстройства.
Ситуация усугубляется тем фактом, что в статьей 37 Закона РФ о психиатрической помощи права жителей ПНИ приравниваются к правам пациентов психиатрических стационаров, несмотря на то, что острые и подострые психические расстройства как раз являются противопоказаниями для помещения граждан в ПНИ.
Также существует и произвольное толкование статьи 43 указанного закона, в результате которого на жителей ПНИ распространяются не только права, но и ограничения прав пациентов психиатрических стационаров. В результате ПНИ функционируют как психиатрические стационары, которые являются закрытыми учреждениями.
Следующая системная причина закрытости ПНИ и бесправия граждан, в них проживающих состоит в конфликте интересов, заложенном в действующем законодательстве. Поскольку в соответствии с Законом РФ об опеке проживающим недееспособным гражданам опекуны не назначаются и обязанности по представлению их интересов возложены на администрацию ПНИ, граждане оказываются в полной зависимости от администрации, и если последняя оказывается недобросовестной и склонной к злоупотреблениям, положения проживающих бесправно и они совершенно беззащитны.
А для добросовестных руководителей и сотрудников стационарных учреждений установленный данным Положением и Инструкцией порядок становится препятствием для адекватной заботы о проживающих, поскольку быть хорошим «опекуном» сотен людей практически невозможно.
Так, например, в примечании к п. 5 Инструкции разъясняется, что «категорически запрещается отпускать проживающих в психоневрологическом интернате, за исключением находящихся на свободном режиме содержания, домой, на консультацию в поликлинику и т.д. без сопровождения медицинского персонала или родственников».
На основании этого пункта волонтеры и сотрудники общественных организаций часто не получают разрешения сопровождать проживающих на прогулку за территорией интерната, при осуществлении покупок или во время экскурсий без персонала учреждения, что делает выход проживающих в город практически невозможным, поскольку число персонала весьма ограничено.
Между тем, ограничение свободного выхода из интерната, вне зависимости от того, какой режим проживания установлен для инвалида, законом не предусмотрено, и применение таких мер на основании вышеуказанной инструкции незаконно. Любое ограничение свободы гражданина допускается только на основание закона и только по решению суда.
Согласно статье 22 Конвенции ООН о правах инвалидов независимо от места жительства или жилищных условий ни один инвалид не должен подвергаться произвольному или незаконному посягательству на неприкосновенность его частной жизни, семьи, жилища или переписки и иных видов общения.
Исключение составляет ограничения, которые могут быть наложены врачом психиатрического стационара на период острого психического нарушения у пациента. Однако психоневрологические интернаты не имеют таких прав, которые предусмотрены для психиатрических стационаров, поскольку по Положению могут предоставлять социальное обслуживание только пациентам, не находящимся в острых и подострых состояниях психического заболевания. Между тем, равенство прав пациентов психиатрического стационара и ПНИ позволяет расширительно толковать и возможности ограничения этих прав.
К этому стоит добавить тот факт, что в соответствии с со статьёй 44 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» выписка из ПНИ даже дееспособного гражданина возможна только при заключении врачебной комиссии интерната о способности гражданина проживать самостоятельно (понимается в настоящее время как «без сопровождения»). Это создает условия для пожизненного заключения гражданина в ПНИ без его согласия при малейшей степени зависимости от посторонней помощи.
Кроме правовых причин, экономические причины должны побудить государство реформировать эту систему, поскольку огромные расходы на содержание людей в стационаре вместо организации сопровождения по месту жительства можно рассматривать как неэффективное расходование бюджетных средств.
Выводы и рекомендации.
В соответствии с ситуацией, зафиксированной в интернате, считаем первоочередным решение следующих задач.
1. Обеспечить условия формирования безопасной среды всех без исключения проживающих интерната.
2.
– обеспечить обязательную телефонную доступность для всех проживающих;
– разработать и внедрить регламент взаимодействия проживающих с администрацией и ЧОПом, включающий порядок фиксации срочных обращений проживающих к сотрудникам администрации и ЧОПа и соответствующих действий с целью защиты проживающих. Задачи ЧОПа должны быть переориентированы с защиты администрации ПНИ от проживающих – на защиту проживающих (и всех, кто находится в помещении) от возникающих реальных опасностей;
– обеспечить беспрепятственное посещение и общение волонтеров с любыми проживающими, в особенности – с теми, кто болен, плохо себя чувствует либо маломобилен (посещение их волонтерами непосредственно по месту проживания).
Особое внимание уделить обеспечению безопасности проживающих, участвовавших в общественной проверке – в беседах с членами комиссии.
Поскольку большинство из опрошенных лиц предоставили членам комиссии информацию, указывающую на деяния сотрудников интерната, которые могут получить квалификацию преступных и должны быть проверены правоохранительными органами, на основании части 2 статьи 2, статьи 6, статьи 16 Федерального закона от 20.08.2004 N 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», необходимо ходатайствовать перед следственными органами о принятии решения о государственной защите указанных лиц (при наличии их согласия).
Кроме того, необходимо решение об осуществлении регулярного контроля силами указанных органов за тем, что место проживания данных людей в интернате не изменяется без их согласия, также к ним не применяется повышение доз лекарств психотропного характера и других мер давления, насилия и угроз со стороны сотрудников интерната и других проживающих. Защиту предполагаем необходимым осуществлять как на период рассмотрения уполномоченными органами заключения по результатам общественной проверки и принятия решения о возбуждении уголовных дел, так и в последующее время в случае ведения уголовного судопроизводства в отношении сотрудников или проживающих интерната.
3. Необходимо расследование вопроса об уголовно наказуемых деяниях должностных лиц и сотрудников Звенигородского психоневрологического интерната. Предлагаем учесть уполномоченным правоохранительным органам рекомендации по запросу и изучению перечисленных в разделе 1 настоящего заключения документов, содержащих персональные данные и медицинские сведения, в целях получения письменных доказательств, подтверждающих или опровергающих выводы комиссии.
В. Следует обеспечить открытость Звенигородского психоневрологического интерната, в том числе за счет участия общественных организаций в заботе о проживающих, регулярной деятельности Попечительского совета, а также активного вовлечения внешних организаций в медицинское обслуживание, образование и трудоустройство проживающих:
– обеспечить амбулаторно-поликлиническое обслуживание (в том числе, стоматологического, офтальмологического и пр.) проживающих в поликлинике, обслуживающей территорию, где расположен ПНИ;
– обеспечить всем проживающим, не имеющим обязательного среднего образования, возможность его получения на соответствующем уровне в образовательных учреждениях, расположенных вне интерната и обслуживающих территорию, где расположен ПНИ;
– оказать помощь в трудоустройстве на предприятиях города всем проживающим, желающим работать за пределами интерната.
4. Предлагается организовать систему постоянного общественного мониторинга (в соответствии с ФЗ «Об общественном контроле») деятельности Звенигородского ПНИ в разрезе соблюдения прав проживающих и качества социального обслуживания в Звенигородском ПНИ.
В рамках общественного мониторинга до конца февраля 2015 г. провести (и обеспечить) документарную проверку с целью выяснения вопросов регулирования учредителем и администрацией интерната условий проживания клиентов, а также контроля добровольности определения условий проживания для каждого клиента, в том числе:
– обоснование/регулирование наличия в интернате разных условий для проживания клиентов с точки зрения комфортности и с точки зрения соблюдения прав и свобод человека и гражданина;
– обоснование/регулирование изменения условий проживания, условий предоставления социальных услуг без согласия клиента;
– регулирование, наличие и содержание отчетности учредителя интерната, органа опеки и попечительства, иных контролирующих органов о проверке условий проживания граждан, признанных недееспособными;
– регулирование, наличие и содержание отчетности учредителя интерната, органа опеки и попечительства, иных контролирующих органов о проверке соответствия законодательству РФ действий интерната по определению условий проживания разных клиентов, условий договоров с ними и их соблюдению (соответствие самих действий, соответствие принятых интернатом локальных актов, отсутствие локальных актов или регулирования определенных вопросов);
– порядок проверки учредителем интерната, органом опеки и попечительства, иными побывавшими в интернате проверяющими органами наличия согласия проживающих на те или иные условия проживания, условия предоставления услуг, на их изменение.
5. Рекомендуется разработать на уровне Правительства Российской Федерации программу реформирования ПНИ, включающую разработку соответствующих нормативных актов (с участием представителей социально-ориентированных общественных организаций).
В частности, предлагаются для рассмотрения системные предложения:
Предложение 1: признать действующие Приказ министерства социального обеспечения от 24 сентября 1981 года № 109 (ИНСТРУКЦИИ об организации медицинского обслуживания и санэпидрежима в психоневрологических интернатах и Приказ министерства социального обеспечения от 27 декабря 1978 года № 145 (Положение о ПНИ) утратившими силу.
Начать разработку проекта Правил организации деятельности Психоневрологического интерната, соответствующего нормам Конвенции ООН о правах инвалидов и действующему Федеральному закону «Об основах социального обслуживания граждан в РФ», создав для этой цели рабочую группу с привлечением представителей общественных организаций
Предложение 2. Разработать систему показателей успешности деятельности стационарных учреждений, включающую такие индикаторы, как количество проживающих, восстановивших частично или полностью дееспособность, количество семейных пар в интернате, количество проживающих, работающих на внешнем рынке труда, количество проживающих, занятых в мастерских, организованных интернатами, количество проживающих, выпустившихся из интернатов для проживания в домашних условиях, в том числе при условии получения регулярной помощи социальных служб на дому и т.д.
Члены Общественной комиссии:
1. Е.А.Тополева-Солдунова
Член Общественной палаты, член Комиссии при Президенте по развитию гражданского общества и правам человека, заместитель Председателя Совета по вопросам попечительства в социальной сфере, Председатель ОС Минтруда и социальной защиты;
2. С.А. Колосков
Помощник депутата Государственной думы РФ О.Н.Смолина;
3. Ю.С.Савенко
Президент независимой психиатрической ассоциации РФ к.м.н.;
4. Сергеева О.В.
координатор проектов РБОО «Центр лечебной педагогики»;
5. Дименштейн Р.П.
помощник члена Совета Федерации Российской Федерации В.В. Сударенкова, Председатель правления РБОО «Центр лечебной педагогики»;
6. Кантор П.Ю.
юрист РБОО «Центр лечебной педагогики»;
7. Фабионова Л.
координатор Фонда помощи детям «Милосердие»;
8. Цветкова Р.Н.
редактор приложения «Независимая газета, политика»;
9. Рыжикова Л.Н.
старшая сестра Фонда помощи детям «Милосердие»;
10. Алленова О. В.
специальный корреспондент ИД «Коммерсант»;
11. Таранченко Е.Ю.
руководитель юридической службы благотворительной общественной организации «Перспектива».
Заместитель председателя Совета по вопросам попечительства в социальной сфере при Правительстве РФ, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека
Е.А.Тополева-Солдунова
Исп. О.Н. Тишкова
тел. 8 (495)221-83-64 (8173)
моб.8-963-962-82-92